Картина А. Кончаловского «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына», несмотря на незамысловатый сюжет и отсутствие спецэффектов, удивляет и завораживает. Это – дзен по-русски. Магическому притяжению способствует операторская работа: иногда совершенно «неправильная», документальная и оттого живая, а порой идеально выверенная и по-тарковски неспешная. Фильм смотрится на одном дыхании, и зритель, словно подглядывая за участниками действа, становится тайным свидетелем естественного течения жизни. Статичные планы потрясающей первозданной русской природы, которая еще населена языческими духами и богами и где человек становится мал или почти исчезает, великолепно передают дух этих удивительных мест.

Бесконечная, величественная река, отражающая небо – почти мифологический образ: создается впечатление, что наш герой плывет не по реке, а по небу. Это метафора сопричастности к святости через прикосновение к природе и жизни в ней. Поэтому непонятно, откуда звучит «эта музыка» – то ли с небес, то ли с земли, превращаясь в космическую тишину, когда мы начинаем к ней прислушиваться. «Возможно, этот фильм является моей попыткой заточить слух и попытаться услышать тихий шепот Вселенной» — заключает режиссер. И судя по всему, герои (каждый по-своему) пытаются услышать тот же шепот, ту же музыку, найдя за горизонтом «розовую, алую жизнь». Мечта о чем-то далеком и несбыточном – это интуитивный поиск воссоединения с Матерью-Землей, тоска по Матери, как архетипу. Но вопрос «Картошку-то начал копать?» не дает полностью раствориться в этой великой силе.

Примечательно, что в фильме нет разговоров о Боге, как это принято в русской среде. Кажется, что Бог то ли уже умер, то ли еще не родился заново. Жизнь в русской глубинке, как никогда, соткана из антиномий. Люди ее уже не так крепко связаны с землей, традицией и верой, что неминуемо ведет к регрессии: одни уезжают, другие уходят в пьянство. В этом смысле Тряпицын – удивительное исключение: хоть он и не в состоянии найти удовлетворительного решения своей бессознательной проблемы, связь с родной землей придает ему силы двигаться дальше и не опуститься на дно.

Икона над телевизором в комнате одноклассницы Алексея – символ девальвации религиозных символов, питавших русский народ испокон веков. Икону теперь заменяет телевизор – окно в мир новых богов. Трогательный алкоголик-агностик Колобок сократически заключает, что знает, что ничего не знает. Вся лента и проходит в этой некоторой философской подвешенности и поиске ускользающей экзистенциальной правды. Вопросов больше, чем ответов.

Несмотря на скупую ткань повествования, о фильме можно говорить много и долго. Сам Кончаловский называет это эпосом и добавляет, что сценарий писали (а точнее, спонтанно создавали собственной жизнью) сами герои картины. И лишь вплетенные в общую канву актеры Ирина Ермолова и Тимур Бондаренко добавляют необходимую динамику и драматизм в неспешный деревенский сюжет. Таким образом, мы сталкиваемся лицом к лицу с мифологемой, которая, как известно, создается народом, а в ранг эпоса, в нашем случае уже возводится режиссером-постановщиком и нами, зрителями. Это – прекрасный образчик работы коллективного бессознательного, воспроизводящего на разный лад одни и те же истины.

Герой фильма, Алексей Тряпицын – как бы пафосно это не звучало, герой и в жизни. Взять хотя бы, к примеру, тот факт, что ему было по силам отказаться от спиртного (в пользу мороженого), сделав для себя моральный вывод из тех губительных, трагических последствий, к которым оно, как известно, приводит. Он совершает полезное дело, связывая «большой» мир с «малым», он центральный персонаж не только для зрителя, но и для жителей деревни. Его остроумие и детская простота органично сочетаются с работоспособностью и хозяйственностью, укорененностью в земле. Он и лошадь в плуг запряжет, и кикимору Тимурке покажет, и генералу привет передаст. В этом смысле, у него нет проблем с маскулинностью, которая утеряна в большинстве своем у городских мужчин. Только вот не вяжется у Алексея с прекрасным полом – оборотная сторона его ребяческого очарования оказывается инфантильностью, неразвитостью сознания. Несмотря на хорошую социальную адаптацию и крепкий инстинкт к жизни, всё женское ему оказывается недоступным, слишком сложным и неуловимым.

Проще дернуть, как следует, за косичку сорокалетнюю одноклассницу, оставшись в образе озорного мальчишки, чем осознать острую необходимость во взрослении. Поэтому он возвращается во снах в разрушенную школу и поэтому же допускает фатальную ошибку, откровенно хихикая над только что увиденным сладострастным самоудовлетворением Ирины, которое тоже, кстати, суть метафора. Разве это не сама Мать-Земля, Мать-Деревня, которая тоскует по оплодотворяющему мужскому началу («некому больше жать») и пытается оживить саму себя через аутокоитус? Кстати, стоит также отметить, что в этой сцене нет ничего пошлого, неестественного, более того, в ней больше драматического, чем сексуального.

Думаю, многие задавались вопросом, какой смысл несет в себе образ кота в фильме. Смею предположить, что кот, рожденный бессознательным героя, персонифицирует эту гендерную нереализованность, которую Алексей так неуклюже пытается восполнить заигрыванием с кассиршей на почте и «тисканьем титек» Ирины.

Кот олицетворяет хтоническую сторону любви, потребность в отношениях и семье. Кот каждую ночь садится Тряпицыну на грудь, туда, где «живут» чувства. У них с котом даже взгляды чем-то похожи. И недаром, что название фильма «Белые ночи почтальона…» – именно в это время суток происходит все самое важное, сокровенное во внутренней его жизни, которую он не в силах объяснить самому себе.

Гипотеза о том, что образ кота является настойчивым сигналом о создании семьи (а так же компенсацией одиночества белых ночей Алексея Тряпицына) подтверждается еще и тем фактом, что в доме у сестры кот не появляется.

Но кажется, что этот загадочный кот несет не только вышеописанную смысловую нагрузку. Создается впечатление, что для нашего героя он уже нечто вроде тотемного животного. Ибо тотемное животное связывает человека с этнической группой и народом в целом. Это – дух деревни, «вождем» которой является наш почтальон. Поэтому во время ночевки у сестры, не увидев перед собой ранним утром своего очаровательного кота, он отправляется обратно, в деревню, где у него есть возможность почувствовать свою востребованность и соединенность с малой родиной. Видимо, «где родился, там и сгодился» – это про Тряпицына.

Все герои киноэпоса страдают типичным недугом – стремлением к реализации, чувству завершенности и счастья. И только контакт с физическим трудом и связью с природой спасают их души от болезненной диссоциации и невроза, которые являются печально известным симптомом городского жителя.

И если демон – это кикимора, а кот – хтонический дух, то река – несомненно, является душой тех мест. Эта река – чистая, таинственная, трансцендентная, иногда широкая, как и душа русская, порой загадочная, таящая в своих заводях злых духов – это река самой жизни народа. Недаром Кончаловский и заканчивает свою работу статичным видом сидящих на барже самобытных героев своей мифологемы, текущих по мистической реке момента сейчас.

НА ГЛАВНУЮ БЛОГА ПЕРЕМЕН>>